Первая часть

Мои родители были из знатных родов в Туллене. Мать была потомственной владелицей ткацкой мастерской, а отец известным купцом и воином. У него даже была своя небольшая армия, которая нередко приходила на помощь при охране города, а также участвовала в походах Инквизиции. Неудивительно, что родители хотели, чтобы я получил отличное образование – ведь я был единственным ребёнком в семье, а деньги на моё обучение у них были.
Ребёнком я был, как часто бывает в таких семьях, капризным, наглым и дерзким, потому что получал всё, чего хочу, незамедлительно. С другими детьми мне не разрешал играть отец, зато у меня было множество нянек и сиделок. Они ужасно действовали мне на нервы, но, не имея сил отказаться от тех огромных денег, которые платил им отец, оставались и терпели мои выходки и капризы.
С пяти лет во мне начали проявляться магические способности – я иногда мог стать очень тихим или незаметным и зло подшутить над кем-нибудь из моих опекунш. Никто не ожидал такого поворота дел (в смысле, проявления у меня магических способностей), и няньки ссылались на рассеянность, усталость или переутомление, когда пытались объяснить себе или кому-то странные вещи, которые происходили с ними и со мной.
Мне нравилось открывать в себе новые таланты, и я стал более тихим и собранным. Поскольку общаться мне было решительно не с кем (отец всё время проводил на службе, а мать не могла оторваться от своей мастерской ввиду огромного количества заказов), я даже завёл себе в то время нескольких воображаемых друзей. Впрочем, не думаю, что это было какое-то отклонение от нормы. Примерно в это же время я стал ненавидеть деньги, разлучившие меня с родителями.
Так вот, мне нравилось учиться управлять своими новыми возможностями. Довольно скоро я научился контролировать настроение и эмоции других людей. Практиковался я, естественно, на всё тех же няньках. Но когда одна из них совершенно съехала с катушек, а знахарь поставил диагноз «сумасшествие по причине магического вмешательства средней силы», всё и открылось. Родителям пришлось выплатить ей компенсацию, но они на меня не рассердились, а напротив, обрадовались и отправили учиться в академию магов Тоа-Дан.
Впрочем, друзей у меня не прибавилось и там, потому что не всякий мог терпеть мой тогда уже сформировавшийся тяжёлый характер. Быстро поперезнакомившись со всеми учениками с моего уровня обучения, я охладел заводить новых друзей. Все те, с кем я знакомился, оказывались очень ограниченными людьми, не признающими ничего нового. Более того, там я и узнал, что зачастую сила, а не мозги решают всё. Меня спасало только умение контролировать настроение своих обидчиков, и именно поэтому меня ни разу не побили. Впрочем, я скоро так отдалился от этих людей, что мне было всё равно. А случилось это так.

В Тоа-Дане нас учили создавать всевозможные заклинания, но там это называлось «вызывать», например, «вызвать файербол», «вызвать трансформацию» и прочее. У меня не получалось «вызвать файербол» так, как приказывал учитель, но, когда я пытался создать его так, как я привык, всё получалось. Естественно, мне ставили «неуд.», но меня практически не получалось «вызывать» заклинания. Я еле-еле мог наскрести на «удовлетворительно» или «хорошо» для перевода на следующий уровень обучения. Мы учились «вызывать» новые и новые заклинания, и всякий раз «вызвать» его я не мог, но каким-то непонятным мне самому образом я мог сделать это заклинание иначе чем меня учили. Маги-учителя были крайне недовольны, и в конце концов отвели меня к Главе академии на «обследование». Когда я показал ему, что я умею, он сказал только «хм!..», долго сидел и курил свою трубку. После чего приказал преподавателям уделять мне как можно меньше внимания на уроках, всегда ставить проходную оценку, вне зависимости от того, как я смог «вызвать» заклинание, и следить за мной всё остальное время, чтобы я не сделал какую-нибудь гадость или не причинил кому-нибудь травму «по неосторожности», как он сказал.
А с 12 лет я стал чувствовать магическую энергию. Сейчас объясню. Магическая энергия пронизывает весь мир, и всякий более-менее живой объект способен излучать её в пространство или поглощать. Я наконец понял принципиальную разницу между моими заклинаниями и их «вызовами». Когда я произносил заклинание, я использовал собственную энергию, формировал из неё готовое заклинание (всё тот же файербол, например), и направлял в цель. Те кто меня учили и учились рядом со мной, создавали особое поле, притягивающее энергию из пространства, из которой и формировалось заклинание в этом поле. Именно по этой причине у них так часто случались осечки – энергия, обитающая в пространстве, непредсказуема и неуправляема, и единственное, что держит её в подчинении – это ПОЛЕ, создаваемое магом. Поэтому никто из них не мог контролировать больше одного заклинания – они могли контролировать только одно ПОЛЕ. Я же мог швыряться файерболами, ледяными стрелами, молниями – шаровыми и обыкновенными – направо и налево. Но скоро я обнаружил одно маленькое «но». Да, волшебники Тоа-Дана создавали поле, притягивающее энергию из пространства, но на его поддержание тратилось очень мало магической энергии самого мага. Мои же заклинания состояли полностью из моей энергии, поэтому ослабляли меня значительно сильнее, чем можно было представить. Другое ограничение состояло в том, что заклинание, которое создавал я, должно было всякий раз быть сформировано и направлено. Мне пришлось вырабатывать условные рефлексы, чтобы создавать при определённом жесте конкретное заклинание. Таким образом, я частично снял это ограничение. Позже, стоило мне только подумать о том, чтобы выпустить файербол, руки сами производили нужное для рефлекса движение, и энергия формировала заклинание практически без моего участия. Что касается ограниченной личной энергии, я осознал, что в этом аспекте поможет только тренировка. Во-первых, нужно было выработать умение накапливать больше энергии в себе, а во-вторых, тратить её на заклинания экономнее. На это у меня ушло почти 4 года. Но результат, как видите, получился отменный.
И как же я оказался глуп, что осмелился поделиться своими соображениями с учителями! Меня сразу сочли больным на голову и снова отвели к Главе академии. Он думал в этот раз ещё дольше, потом попросил выпустить меня, а педагогам остаться. Я не знаю, что он им сказал, видимо, повторил свою прежнюю рекомендацию, но ко мне стали относиться ещё холоднее чем раньше. Ученики со всех уровней быстро узнали об этом, и, когда я проходил мимо них по коридору, они перешёптывались и тыкали мне вслед пальцами. Мне хотелось ответить им каким-нибудь заклинанием, но я знал, что за мной всё время следят учителя, и это меня останавливало. Ведь стоило мне применить заклинание во вред, и мои дни вполне могли закончиться (я это чувствовал) в камере-одиночке в лечебнице для душевнобольных.
Когда родители узнали о моих «фантастических успехах», они приехали в академию, долго беседовали о чём-то с главой, после чего по очереди убеждали меня учиться старательнее и забыть про свои «фокусы». Помню, именно так выразился отец, и грозился меня выпороть. Мне пришлось изменить его настроение и заодно память. Мать просто плакала и умоляла меня быть «как все» и не портить честное и благородное имя своей семьи. Именно тогда я понял, что эти люди мне всё равно что чужие и я расстался с ними. Навсегда.
Тем не менее, я не отказался от своих убеждений и способов, и продолжал учиться разным заклинаниям, теперь уже самостоятельно. Я часто прогуливал уроки и убегал от своих шпионов в лес, где и практиковался в новых заклинаниях собственного изобретения. Что меня больше всего поразило так это дружелюбие всех без исключения животных и растений по отношению ко мне. У меня ни разу не хватило духу навредить, скажем, зайчику, который принёс мне траву перевязать ногу, когда я споткнулся, причинить боль дереву, которое специально поворачивалось так, чтобы защитить меня от солнца, спугнуть резким звуком птиц, которые предупреждали меня о приближении учителей из Академии, или ударить заклинанием медведя, который щедро делился со мной мёдом из своих запасов, когда я был голоден.

Так прошло два года. Я всё продолжал твердить о «своём способе», но от меня отмахивались, как от назойливой мухи. В конце концов, я написал книгу, отнёс в книжную лавку, где хозяином был ну совершенно невменяемый старик, такой же изгой, как и я сам, мой единственный друг в то время. Он помог мне переписать мою книгу в количестве 500 копий и наладить её распространение в массах. И вот тут-то началось самое интересное. На меня объявила охоту Святая Инквизиция. В книге содержались мои наблюдения о природе стихий и их взаимодействии, мой способ создавать заклинания, и логичные выводы из этого всего. Люди не покупали мою книгу нигде под страхом смерти, её быстро изъяли из продажи и уничтожили.
На фоне этого ко мне пришло неожиданное облегчение. Хоть меня и выгнали из Академии, хоть мне и приходилось постоянно прятаться, зато мне стали сниться совершенно особые сны. Всегда одна и та же поляна, посреди которой горит костёр, с одной стороны от которого сижу я, а с другой – высокий незнакомец в чёрном плаще и фиолетовых очках, которые он никогда не снимал. В этих снах мы только разговаривали. Мы обсуждали всевозможные так называемые вечные темы – говорили с ним о жизни, смерти, и том, что их объединяет, о том, возможно ли бессмертие, о том, что считать хорошим, а что – плохим и о многом, многом другом. Такие сны приходили ко мне два-три раза в неделю, и всегда приносили облегчение, но и оставляли какой-то неприятный осадок.
Хоть я и был счастлив в этих снах, но я уже через месяц погрузился в глубочайшую депрессию. Мир вокруг меня словно бы сгустился, и я застыл в нём, как мошка в янтаре. Я уже ничего не хотел, только ждал, когда же я умру. Хотя прошла всего пара месяцев, я чувствовал себя так, будто доживаю так уже целую вечность. К счастью, Инквизиция искала меня не слишком усердно. Во-первых, я так никому и не навредил. Во-вторых, они не знали, как я выгляжу, знали только мою фамилию, которую я предпочитаю никому не называть, тем более что я сменил его на другую – Кастелохарником стал я. В третьих, я никому больше не рассказывал о своих теоретических и практических измышлениях на тему прикладной магии, так что никаких зацепок у них не осталось. Однако, к сожалению, мне перестали сниться те самые сны, которыми я так дорожил. Я уже почти умирал от голода, жажды, одиночества и безысходности, которая душила меня в темноте под закрытыми веками, и тут произошла неожиданность – мои сны вернулись. В том самом первом после долгого перерыва сне я ничего не говорил, только слушал. Человек в плаще говорил мне о том, что всякая жизнь должна иметь свой смысл, что, если человеку не чего делать, он начинает страдать от безделья, что даже зверь, попавший в капкан, имеет шанс спастись, если поверит в свои силы… Он говорил гораздо больше, но я уже понял, что мне нужно делать – мне нужно ЖИТЬ ДАЛЬШЕ. О, как странно это тогда прозвучало – ЖИТЬ ДАЛЬШЕ!
Я вернулся к своим прежним убеждениям – не любил деньги, зато обожал свободу действий, не любил хамов, но умел дать им отпор, обожал новые впечатления после столь долгого их отсутствия и – этого раньше не было – стал заводить новых друзей и охотнее сближаться с людьми. Кроме того, чтобы избавиться от жажды новых впечатлений, я отправился путешествовать. Где я только не был! Я бродил по горам, заходил в крохотные лесные деревушки, где жили люди и эльфы-полукровки, искал смысл жизни в отравленных болотах, набирался опыта в маленьких степных селениях.
Мне было бы тяжело при моём отношении к деньгам, но, во-первых, всевозможные живые твари не хотели меня обижать так же, как и раньше, а во-вторых, я быстро нашёл деньгам замену. Понимаете, всё-таки, я чаще всего оставался на ночлег в доме, и нужно было как-то отплатить гостеприимной хозяйке или хозяину. Денег у меня никогда не было, зато я был приятным собеседником и развлекал их фантастическими рассказами о своих путешествиях. Если же мне нужно было что-то более материальное, как еда, оружие, книги или одежда, я готовил для тех, кто мне их давал, фантастические зелья – на пьяную голову – и зачаровывал для них предметы на трезвую. Собственно, зачаровать любую вещь при моём-то видении мира несложно – нужно просто пропитать предмет магической энергией, которую я излучал, как звезда, и немного её оформить. Ах, сколько забавных самоделок я изготовил для детишек этих смешных крестьян! Конечно, моё искусство стоит намного дороже чем то, что я получал от этих людей, но я одаривал их от чистого сердца.
Я и не заметил, как мои ноги сами привели меня на Тёмную сторону Лаара. Все ужасные создания, которые там обитали, не приносили мне вреда, как впрочем и пользы. Они просто относились ко мне как к очередному событию в их странной, непостижимой для меня жизни.

Я не осознал, сколько дней прошло прежде, чем я приблизился к вратам Чёрного города. Скрипя, распахнулись они передо мной, и чей-то низкий голос произнёс:
-Добро пожаловать в Соултрад, путник!

Я не осознавал, что делаю – мои ноги сами понесли меня вперёд, затем налево, потом куда-то ещё, и я очутился перед очень большим двухэтажным чёрным домом. Из него вышел довольно высокий человек в чёрном плаще и фиолетовых очках, которых он никогда не снимал. Он взглянул на меня и сказал:
-Я рад, что ты смог добраться сюда, Алекс. Теперь ты свободен от своей судьбы и волен делать всё, что хочешь.

Вот моя история. После этого я многое понял и стал таким, какой я сейчас. Судьба не подсунула мне по дороге никаких серьёзных или смертельно опасных испытаний, которые могли бы сломить мою волю. И я, этакий баловень судьбы, благодарен всем, кто не встретился мне на дороге жизни. И ещё больше – всем тем, кто мне на ней встретился.

Продолжение (онгоинг <.< :disappointed: )

В Соултраде я провёл почти 3 года. Значительную часть времени я учился – знакомился с магами, осматривал лаборатории, читал, исследуя уже накопленный опыт чернокнижников. Оказалось, в этом Городе я на своём месте: то, что ужасало моих учителей в Академии, оказалось, по своей сути, стандартным проявлением чёрной магии, её сутью. Вот как объяснял мне это мой наставник: «Чёрной эту магию назвали те, кто стремится опорочить наше бескорыстное стремление к знанию. Да, наши методы, безусловно, различаются. Возможно, мы менее бережно относимся к расходному материалу для экспериментов», - на этих словах у меня помутнело в глазах. Это был первый сезон моего обучения, и совсем недавно я наблюдал за «экспериментом» - старик заставил меня. Последнее, что сохранилось в моём сознании – неестественно скрюченные, переплетённые, словно вывернутые наизнанку, пальцы жертвы, превращающиеся в когти, и дикий крик ужаса. «Однако, мы не плетём тех идиотских интриг, которые устраивают между собой, да и внутри собственных отделений, Церковь и Тоа-Данцы, спешащие первыми обвинить нас в ереси и осквернении истинной, первородной магии», - сказав это, Морах зло расхохотался, что для него было большой редкостью. Я понял причину его веселья – действительно, ковен никогда не претендовал на знание всех секретов волшебства, но все мы были убеждены – сила, которая делает нас такими, какие мы есть, и является первородной магией, а те искры, что маги Тоа-Дана ловят своим волшебным полем – ничто по сравнению с пожаром, горящим в наших душах. Мы это знаем, они – нет, вот и вся разница между нами. А тем временем, мой учитель продолжил: «К нам может присоединиться любой, кто достаточно мудр, чтобы найти к нам дорогу, достаточно силён, чтобы прийти к нам по Тёмной стороне, и достаточно храбр, чтобы остаться, после того, как увидит нашу суть. Мы открыты для всех, кто хочет знать и учиться. Да и бескорыстная помощь своим для нас в порядке вещей. Ты ведь уже встречался с Арантой?», - маг посмотрел на меня, ожидая ответа. Я просто покачал головой. «Нет?.. Что ж. У тебя ещё будет время с ней познакомиться и убедиться в моих словах». Даже эту фразу он произнёс лекторским тоном, словно бы и не отступив ни разу от намеченного заранее плана разговора.

Утром следующего дня я навестил Аранту в её доме. Средних лет женщина в балахоне, с густыми чёрными волосами, совершенно не тронутыми сединой. Её лицо весьма сильно обожжено, и я догадывался, что это сделали инквизиторы, причём, видимо, ещё в юности. Она спросила: «Ты новичок?» Я кивнул и сказал «да». Она взяла клочок пергамента и стала что-то на нём писать. Я молча ждал. Наконец, она закончила и вручила мне его: «Вот, пойдёшь во вторую главную библиотеку, и дашь это смотрителю». Я поблагодарил и ушёл. Библиотекарь, семнадцатилетняя (мне так показалось) бледная девушка в очках, долго всматривалась сначала в этот листок, потом в меня. Хмыкнув, она ушла, и вернулась уже со стопкой исписанных листов пергамента, после чего выгнала меня из библиотеки с этими листами в руках.

Жил я у Мораха дома, но сейчас его не было. Я сел у окна и стал читать. После беглого осмотра каракулей, я понял, что мне выдали две незаконченные статьи: одну, касающуюся жизни и обычаев эльфов, и другую, посвящённую драконам Лаара. Первую я мог закончить хоть прямо сейчас, опираясь на знания, полученные мною в моих странствиях по миру, но по предмету второй мне мало что удалось вспомнить. Среди статей я обнаружил и тот лист, что дала мне Аранта. Как я понял, мне предстояло переписать эти статьи заново. Не мешкая, я принялся за работу. Примерно через 4 часа первая рукопись была закончена, написана на свежем пергаменте каллиграфическим почерком, и я пошёл к колдунье сдавать работу. Аранта очень тепло мне улыбнулась, и мне пришло в голову, что она очень даже обаятельна, несмотря на ожоги. Волшебница предложила мне заняться собственным исследованием, с тем, чтобы закончить вторую статью. «Возможно», - сказала она, - «тебе придётся на какое-то время уехать, чтобы собрать информацию о драконах. Ну, у тебя немаленький опыт путешествий по миру, так что, думаю, я очень правильно поручила тебе закончить эти статьи».

Когда я вернулся, Морах уже был дома. Я рассказал ему о том, чем я сегодня занимался, и спросил, как мне поступить дальше. Он скривил недовольное лицо и буркнул: «Я не собираюсь говорить тебе, как тебе жить и чем тебе заниматься. Делай что хочешь, мне всё равно». Я слегка опешил, всё-таки, я рассчитывал получить хоть какой-нибудь совет. «Тебе же ясно было сказано: закончить статью. Вот и займись», - неожиданно продолжил мой учитель. «Если ты настолько туп, что не способен даже продумать хоть малейший план своих действий самостоятельно, полагаю, помочь тебе уже нельзя – это безнадёжно». Я сел и немного подумал. Единственный вариант, который приходил мне в голову, состоял в том, чтобы для начала собрать как можно больше сведений в Городе, а потом уехать на какое-то время, чтобы узнать достаточно для завершения статьи, как мне и советовала Аранта. Я снова пошёл во вторую главную библиотеку. Бледная девушка встретила меня так же хмуро, как и в первый раз, сегодня же. Когда я попытался к ней обратиться, она демонстративно отвернулась и сделала вид, что меня не слышит. Гадкая усмешка на моём лице. Видимо, другого выхода нет? Я подошёл к библиотекарше совсем близко, неожиданно развернул её лицом к себе, крепко обнял обеими руками и зажал ей рот долгим, страстным поцелуем. Тем временем за её спиной я левой рукой искал слабые места в её защите и накладывал чары. Психические воздействия давались мне так же легко, как в детстве, но я решил закрепить эффект, подействовав энергетически и эмоционально. «Она твоя! Она вся твоя!» - орала мысль в моей голове. Я решил проигнорировать её и использовать ещё одно средство для установления хороших, доверительных отношений с людьми.

Мы разговаривали до поздней ночи. Сита не стала зажигать свет, так как, по её словам, ей «не обязательно было видеть собеседника, чтобы с ним общаться», а сам я неплохо видел в темноте. Сначала она рассказала мне свою историю.

«Я родилась в горной деревушке близ Сердца мира. Жила я, как обычный ребёнок, единственный в семье. До пяти лет, когда мои родители были убиты при невыясненных обстоятельствах. Я тогда ничего не поняла, но меня взяли жить к себе соседи, у которых детей не было. Обращались они со мной сурово, но зато у них дома я научилась всему, что должна, вероятно, уметь любая приличная невеста. Я провела у них два года, а потом вся деревня почему-то обвинила меня в поджоге поля. Они решили, что я ведьма, поймали и заперли в сарае, решая, что со мной делать дальше. Я сумела от них убежать – поверь, это были, наверное, самые страшные часы в моей жизни, когда за мной гнались разъярённые мужчины с вилами, ножами и горящими ветками – и стала жить нигде, переходя по разным деревням и питаясь отбросами и остатками. Время от времени меня в очередной раз нарекали ведьмой и проклятием деревни – очевидно, из-за внешнего вида. Ты наверняка плохо представляешь, как может выглядеть бездомная маленькая девочка. В своих «путешествиях» я случайно встретилась с Арантой:
-Ты проголодалась, дитя? – спросила меня подошедшая сзади молодая женщина с обожжённым лицом одетая в чёрный балахон. – Если так, тебе необязательно обгладывать эту кость.
Я решила, что у меня хотят отобрать последнее, что осталось, и прижала свой завтрак к груди, сжавшись всем телом. Я отвернулась от женщины и сидела, свернувшись калачиком и тихо плача. Мне было страшно.
-Не бойся. Я поделюсь с тобой завтраком, - устало сказала она. – Вот, возьми, - она протянула мне через плечо ломоть хлеба.
Я осторожно взяла его и не удержалась. Я принялась жадно его есть, почти не прожёвывая. Последние три дня мне не перепадало практически ничего съедобного. «Ну, куда же ты так торопишься, у меня ещё есть», - ласково улыбнулась она мне, когда я повернулась и взглянула на неё, вытирая слёзы. Пока я ела, женщина внимательно меня разглядывала.
-Тётя, как тебя зовут? – спросила я, почувствовав себя непривычно тяжелой и наполненной.
-Я – Аранта. А как твоё имя?
-Меня зовут… - тут я поняла, что меня за последние несколько лет уже никто не называл по имени. Соседи, у которых я жила, обращались ко мне просто «Эй, ты», а после этого со мной вообще никто не разговаривал. Наверное, я шлялась по слишком уж обездоленным деревням, где никто из жителей не мог приютить маленькую девочку».

Сита грустно и одновременно иронично посмотрела на меня. Я вдруг понял, что всё, что она рассказывала, я как бы переживал сам, наблюдая со стороны. Понял я и причину её взгляда. Каким-то образом я уловил тонкие нотки её настроения. Она имела в виду не материальную обездоленность, а нищету духа. Она продолжила рассказ, и видение вернулось.
«Меня зовут… - я ещё раз запнулась, пытаясь вспомнить.
-Ты забыла? Как такое может быть? Сколько же лет ты живёшь без дома?
Я посчитала и показала ей один указательный палец.
-Бедная… Позволь же мне как-то обращаться к тебе. Скажи, как мне тебя называть?
-Сита, - это единственное, что пришло мне в голову в этот момент. Я недавно слышала это имя, правда, по моему, так назвали при мне собаку…
-Сита, - повторила Аранта. –Сита, пойдём со мной. Не годится, чтобы такая чудесная девочка бродила по стране одна.
Я с радостью согласилась, и мы стали путешествовать вместе. Впрочем, картина наших путешествий изменилась ненамного. Я стала замечать, что люди в сёлах, в которых мы ненадолго останавливались, крайне неприязненно встречали Аранту. Редко находилась хозяйка, позволявшая нам остаться больше, чем на одну ночь. Под разными предлогам, чаще всего под тем, что «заболела скотина, нужно лечить… нет, помочь вы не можете… вы не можете остаться, потому что…». Я и сама замечала, что от женщины исходила какая-то как бы сероватая, болезненная, даже немного зловещая аура. Но мне это было не важно. Мы разговаривали, играли вместе и веселились, как будто она была моей настоящей мамой. А один раз случилось что-то по-настоящему страшное.

Я и Аранта только что вышли из деревни и двигались по лесной дороге. Было около полудня. Неожиданно из-за деревьев впереди вышли двое мужчин. На вид они были ещё почти юнцами, в грязной, но целой одежде. У одного из них был в руках арбалет, он наводил его то на меня, то на волшебницу.
-Так, кого нам привёл день? – как следует разглядев нас, парень выругался. – Да это бродяги какие-то! У вас и отнять-то нечего, верно?
Второй поёжился и чуть отступил в сторону деревьев.
-Пойдём, брат. Не иначе, это ведьмы какие. Я слышал. Ходят тут по окрестным деревням, чумят скот и губят посевы.
-Чего бояться, у нас же оружие! Никакое проклятие не может быть сильнее стрелы. Эй, вы, молчите только там!
-Зачем нам нужно с ними связываться? – настаивал второй. – Лучше давай уйдём, прошу!
-Ничего, хоть они и нищие, но кое-какую выгоду от них можно получить, - усмехнулся первый. – Стирать она небось умеет, или даже готовить. От бабы в лесу сплошная польза. А вот девчонку можно трахнуть и бросить в кустах где-нибудь. Она хоть и грязная страшно, но выбор у нас небольшой, - толкнул он другого. – Или тебе старуха больше нравится?
Услышав это, Аранта сделала шаг и подняла руки вперёд. Но сделать или сказать она ничего не успела – стрела пробила её тело насквозь. Она упала, а парень как будто бы удивлённо взглянул на свой арбалет. Я посмотрела на лежащую колдунью. В первый раз в жизни я чувствовала жалость пополам с гневом. Я едва понимала, что я делаю, а гнев на парня с оружием всё нарастал, вытесняя собой жалость к Аранте. В глазах у меня почернело, и я видела впереди себя только этого негодяя, который только что посмел отнять жизнь у самого дорогого мне человека! Внезапно его ударил мощный разряд статического электричества, изошедший из моего тела. Парень выронил арбалет и упал, скрючившись от боли и слегка подёргиваясь. Другой дёрнулся было, чтобы бежать в лес, но резко остановился, словно парализованный, взглянув мне в глаза. Я, всё ещё не понимая, что делаю, поднесла руку к горлу и нащупала там не свою шею. Тип повторил моё движение. Я слегка сдавила пальцы, и он стал задыхаться. Через несколько минут он был мёртв. Я подошла к ещё дергавшемуся на земле разбойнику. У него за спиной был колчан, из которого я вынула стрелу и неожиданно лёгким движением вонзила ему в горло. Аранта подошла ко мне сзади.
-Ну что же ты творишь, дитя? Не нужно было убивать их, моё проклятие и так задело обоих. Видишь, со мной всё в порядке. Он попал в меня, но я исцелилась. А под действием моего проклятия они скоро ушли бы обратно в лес, не причинив нам никакого вреда, и сгнили бы там заживо. А теперь ты тоже заклеймена, как и я. У меня нет другого выхода. Придётся взять тебя с собой в Соултрад.
Я заплакала от облегчения, поняв, что всё плохое уже закончилось, по крайней мере, пока. Мы продолжили наш путь после того, как Аранта спрятала тела в кустах у дороги. «Разбойники», - сказала она, - «не нужны никому. Они почти безвредны, и никто о них так уж не печётся. Они могут раздеть до нитки разве что одинокого усталого путника, бредущего вечером по безлюдной дороге. Однако, любой доблестный воин или более-менее сильный маг, или хотя бы два человека, могут дать им отпор. Они решили ограбить нас, подумав, что мы беззащитны. Мне даже немного жаль, что они ошиблись. Бедная девочка! Ты, наверное, так испугалась. Ничего, всё будет хорошо. Не прямо сейчас, но со временем – обязательно. Я отправлю тебя в наш Город через портал».

Продолжение следует...

Краткий комментарий автора: до меня доходили слухи, что в ней следует много чего изменить кажется, я являюсь одним из источников таких слухов... В общем, кто будет оценивать/комментировать - подробно, десу. Это важно.