Сила в единстве. Нас не сломать. Лицемерные эльфы, чванливые сторонники «добра и света» считают нас воплощением зла. Высокомерные ханжи! Взаимовыручка и самопожертвование, по их мнению – это свойства «добра»? Забудьте слова этих фарисеев. Посмотрите на нас. Никто в этом мире не держится вместе так, как мы. Мы укрепляем и поддерживаем друг-друга, мы никогда не бросаем своих. Мы сражаемся плечом к плечу и вместе черпаем из того магического котла, что даровал нам Уггуд. Я взмываю над полем брани и озаряю его черным сиянием. Моя смерть приблизит восход Черной луны и надмировое господство Ковена станет верхней ступенью бесконечного храма истины.

-- Куонти

Гаэта

Как же добрался сюда этот слуа, не вполне разумный, какой-то изломанный, рефреном бормочущий одно и то же? Я уже наизусть успела выучить его послание… Так что пора бы «поправить» этого уродца. Недаром я мастер плоти...

Мои слуги-рагглы справились с ним без труда, хотя он отчаянно сопротивлялся. Но рагглы - венец моего творения. Непонятно, на что он рассчитывал?

Процесс «правки» слуа категорически не понравился, хотя и, несомненно, пошел ему на пользу. Когда я с ним закончила, он перестал быть таким неказистым и вполне мог бы сойти за полноценного вампира, хотя и утратил способность летать. Крыльями пришлось пожертвовать, да и незачем ему они…

Гаэта ни за что не призналась бы, что с полетом у нее плохо. Наставник Дуэм в свое время жестоко наказал ее за то, что она пропустила те занятия, где мастер плоти обучает соотношению веса, площади крыла и законам сопротивления воздуха. С тех пор с полетом она завязала. «Чушь все это, лучше я сосредоточусь на органическом вооружении» – думала молодая чародейка. Ей виделись костяные косы и жуткие бичи из живой плоти, когти на мощных длинных лапах и клыки в широченной пасти Идеального Существа...

После того, как «поправленный» слуа перекочевал в подземелье ее массивного особняка (еще пригодится), Гаэта направилась во внутренний покой. Сегодня вечером состоится собрание ее ордена, на котором она обязана была появиться. Одно из последних распоряжений Джанты заключалось в том, что в каждом ордене ковена должен состоять мастер плоти; будучи одной из самых молодых посвященных, она не задавала вопросов и с должным рвением выполняла свои обязанности. Орден Костяной руки, к которому принадлежала Гаэта, отвечал за оборону Соултрада, хотя в реальности эта деятельность была скорее, сродни контрразведке. Никто за всю историю Соултрада не осмелился штурмовать этот страшный город, а вот шпионов тут имелось предостаточно. Темные силы всегда относились с недоверием даже к своим, казалось бы, союзникам. В силу того сюда не стоило допускать всякую шваль вроде низших призраков, демонов, умертвий и тех же вампиров. Кстати, вот и этот слуа со своим посланием… Загадка.

Собрание ордена Костяной руки прошло без сюрпризов, единственным реальным поводом для беспокойства было какое-то маниакальное нашествие призраков со стороны восточных ворот. Они попадали в магические капканы, сгорали зеленоватым пламенем, уничтожаемые стражей, и развоплощались один за другим… но все же просачивались сквозь, казалось бы, неприступные стены цитаделей. Какое-то нездоровое внимание со стороны Легиона Смерти, к чему бы это?

Дома Гаэту ожидало неприятное известие. Слуа сбежал. Вот это совсем ни к чему, ведь если его поймают, то любой мастер плоти вмиг опознает почерк ее «правки», а значит - не избежать неприятных вопросов. Молодая чародейка, амбициозность которой с лихвой компенсировала отсутствие опыта, нахмурилась: это была непростительная ошибка.

Однако, похоже, все сошло с рук – шли дни, а никаких известий о беглеце не было. И только не выходило из головы его странное послание: «Черная луна не взойдет. Ключ истины только один. Ты избрана. Покинь обитель лжи, чтобы стать свободной».

Ахинея какая-то. Хотя если разобраться, то смысл в послании прослеживался. Гаэта засела за манускрипты: что-то там было в Теории чернокнижия и про «черную луну» и про «ключи истины». Потребовалось несколько вечеров, чтобы во всем разобраться. Черная луна оказалась чуть ли не олицетворением самого Ковена, а «восход черной луны» знаменовал его (Ковена) вселенское воцарение. То, что «черная луна не взойдет», могло означать лишь одно: Ковен в ближайшем будущем не ждет ничего хорошего. Дальше - «ключ истины». Ключами истины звались некие сакральные заветы, которые адептам Ковена надлежало постичь, чтобы достичь метафорического «Храма истины». Достижение сего храма и должно было, в теории, повлечь за собой «восход черной луны». Слуа сказал о том, что у истины есть всего один ключ, видимо, претендуя на то, что он-то его как раз и знает. Это в корне расходилось с ортодоксальным учением. Что же можно было извлечь из всего этого? По видимости, то, что ее призывали отринуть службу Ковену, причем призывали открытым текстом: «покинь обитель лжи, чтобы стать свободной». Сюда следовало добавить еще и то, что «она избрана», что отдавало пустой лестью, призванной убедить собеседника в собственной значимости. В общем, по всему выходило – опасное послание, опасный посланник. Тот, кто отправил его, однако, явно недооценивал силу Ковена. «Сила в единстве», и если какой-то ничтожный слуа глупыми посулами может поколебать верность и твердость духа верной дочери Ковена, то значит, и вправду грядут нелегкие времена.

Следовало вынести всю эту историю на обсуждение Костяной руки, ее ордена, но чем больше Гаэта думала, тем больше крепла в ней уверенность, что здесь кроется что-то слишком серьезное и опасное. Решение созрело неожиданное: идти прямо к Джанте.

Попасть к нему было не проще, чем проникнуть, к примеру, в башню ордена Тоа-Дан. Почему Гаэта решилась на такой шаг, она и сама вряд ли смогла объяснить, но от этого послания веяло слишком большой угрозой. Кто-то хочет раскола Ковена. C этой фразой она и начала добиваться аудиенции у Джанты. Стремление встретиться с главой Ковена подогревала и амбициозность чародейки. Одна из самых молодых посвященных обеспечит себе блестящее будущее, если поможет раскрыть заговор такого уровня. Для того, чтобы попасть на прием, Гаэте нужно было пройти Найриту, которая заведовала канцелярией Соуларха, резиденции Джанты. Не один день понадобился ей, чтобы достигнуть своей цели, она просила, она сгущала краски и угрожала, но в результате - прошла. В назначенный час она стояла перед огромными каменными створками резиденции, охраняемой двумя баргулами.

Гаэта подготовилась к встрече. Прежде всего, она тщательно продумала свой гардероб: нужно было одеться по-деловому, чтобы сразу произвести нужное впечатление. Короткая карминовая юбка из жесткой шерсти с разрезами по бокам, не скрывавшая ее стройных ног, поверх накинута серая шелковая туника, заколотая фибулой, инкрустированной красным ониксом… А вот оружия в зал приемов брать не следовало. Церемонимейстер Варрах остановил девушку перед каменными створками:

- У тебя четыре минуты. Потом следующий посетитель.

Баргулы распахнули створки и Гаэта вошла. Джанта стоял в самом конце зала у стрельчатого окна, спиной ко входу и к посетительнице. Он не поворачивался, но когда створки закрылись, его высокий голос разнесся по залу, почему-то заставив молодую чародейку оцепенеть.

- Что за заговор, мастер плоти? Твои доказательства?

Сбивчиво, спеша уложиться в отведенное ей время, Гаэта бросилась рассказывать по этого слуа и его послание, однако чем больше она говорила, тем больше крепло в ней убеждение в том, что она лепечет какую-то ерунду, отрывая главу Ковена от важнейших дел. Ее собственные слова, много раз отрепетированные и затверженные, вдруг перестали казаться ей убедительными. Наконец она замолчала.

- Это все? Я услышал тебя. Ты свободна.

Гаэта на миг застыла, раскрыв рот от удивления. И ВСЕ? Вот это то, ради чего она столько унижалась, добиваясь этой аудиенции? Она вернулась домой, опустошенная и растерянная. Но этого не может быть, ведь ее скоро позовут, чтобы разобраться во всей этой истории? Однако шли дни, но никто не появлялся. Она поняла, что на самом деле всем на все наплевать, и ее растерянность сменилась злобой. Когда уверенность чародейки в том, что эта история получит продолжение, окончательно растаяла, а это произошло примерно через месяц после достопамятной аудиенции у Джанты, продолжение воспоследовало. Совсем не такое, какого ожидала Гаэта.

Вечер, который здесь, на Темной стороне ничем не отличался от дня, был спокоен. Тишину нарушали только какие-то многорукие существа, явно из созданий мастеров плоти, которые суетились в конце улицы, заканчивая строительство массивного квадратного строения, увенчанного куполом. Гаэта вернулась домой. Один из рагглов встретил ее у входа и взял ее плащ, который она скинула ему на руки, перед тем, как подняться по лестнице на балюстраду, ведущую наверх. Она решила переодеться к ужину и поднялась во внутренний покой, в который слугам доступ был заказан. Она уже скинула тунику и расположилась за изящным черным столиком, с овальным зеркалом, когда за спиной раздался странный голос. Но не от неожиданности, не от звука этого скрипучего голоса начали шевелиться волосы на голове чародейки. А от того, что говорил неведомый гость.

- Черная луна не взойдет. Ключ истины только один. Ты избрана. Покинь обитель лжи, чтобы стать свободной.

Гаэта резко обернулась. В темной полуарке, ведущей в соседнюю залу, стояла какая-то фигура. Чародейка вскинула руку и помещение залил бледный, холодный свет ее магии. Он осветил и того, кто стоял в проеме. Это был древний, старый, старый вампир. Не какой-то дешевый слуа, случайно проскочивший сквозь кордоны, а один из высших… Он проник сюда, в святая святых ее обиталища, в самую безопасную, как ей казалось, часть ее дома! Она дернулась, почти подсознательно сплетая заклинание, зовущее на помощь рагглов. Вампир, казалось, понял, что она делает, но стоял, не двигаясь, и только в его глазах, в бледном магическом свете, заплясали искорки презрительного снисхождения. Он, видимо, хотел что-то сказать, но было поздно – двери разлетелись в щепки – на порог неуклюже вломились рагглы - могучие создания Гаэты, а в коридоре был слышен топот спешащего на подмогу воинства чародейки…